Кому удобней читать на форуме: УДК 82-93+791.228 ПОЭТИКА ПРИТЧИ В МУЛЬТСЕРИАЛЕ «СМЕШАРИКИ» З. А. Корнилов Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского Одной из причин широкой популярности российского мультсериала «Сме шарики» считается философская насыщенность многих его эпизодов. Для того чтобы выяснить, с помощью каких приемов создателям мультсериала удается объяснять детям, казалось бы, «взрослые» вопросы, проводится анализ трех серий, объединенных сложной морально-религиозной проблематикой: «День справедливости», «Жмурки и ангелы» и «Винтики». Во всех трех сериях важ ную роль играет поэтика притчи: архетипические сюжеты, восходящие к биб лейским текстам, построенная на антитезе персонажная система, разнообразные приемы иносказания (метафора, аллегория, символ) — все эти средства (под крепленные также на аудиовизуальном уровне) позволяют донести до «неиску шенного» культурой сознания смысл важнейших философских вопросов и по нятий. Отмечается, что обращение одновременно к детской и взрослой аудито рии характерно для целого ряда произведений современной коммерческой ани мации и во многом связано с природой мультипликационного знака как таково го. В заключение указывается на возможность использования «философских» эпизодов мультсериала «Смешарики» в педагогическом процессе. Ключевые слова: «Смешарики», мультипликация, притча, архетип, библей ские мотивы, массовая культура Российский мультсериал «Смешарики», повествующий о девяти круглых персонажах, живущих в «уютной ромашковой долине» [1], по праву считается «значимым феноменом современной массовой культу ры» [2, с. 62]. За восемнадцать лет развития (пилотный эпизод «Ска мейка» вышел в 2003 году) «Смешарики» стали полноценной медиа франшизой с многомиллионной аудиторией по всему миру. Мультсери ал насчитывает более 250 шестиминутных эпизодов, выполненных в технике двухмерной компьютерной анимации; новые серии продолжа ют выпускаться: премьера очередного сезона состоялась осенью 2021 207 года. Мультсериал получил общественное признание: в 2008 году его создатели — художественный руководитель Анатолий Прохоров (1948– 2020), художник-постановщик Салават Шайхинуров и продюсер Илья Попов — были награждены Государственной премией России в области литературы и искусства за вклад в «воспитание подрастающего поколе ния» [3]. Своим успехом у широкой (как детской, так и взрослой) аудитории «Смешарики» не в последнюю очередь обязаны философской глубине многих серий — обсуждению в них «“вечных” вопросов, интересных всем поколениям» [2, c. 62] 5. Готовность вводить философское содер жание в истории для детей (мультсериал изначально рассчитан на зри телей дошкольного и младшего школьного возраста [1]) обусловлена особой педагогикой неразделения взрослого и детского, разработанную создателями «Смешариков». По убеждению Алексея Лебедева, главно го сценариста проекта, «ситуации, которые в разное время человек встречает на своем жизненном пути, структурно не меняются» [4, с. 3], поэтому цель искусства для детей «не сюсюкать с ребенком, а разгова ривать на языке, понятном зрителю любого возраста» [5]. Этот подход находит воплощение в художественном мире «Смешариков», в котором «дети и взрослые находятся в позиции равенства, партнерства, дружбы» [6, с. 92]. Снятие иерархических отношений между детьми и взрослыми позволяет создателям избежать прямого назидания, вместо этого, как объясняет А. Прохоров, «сам ход истории, ее перипетии, реакции геро ев на повороты их судеб толкают ребенка к размышлению, а значит, и к
5 Самым тиражируемым в этой связи примером можно считать серию «Смысл жизни». 208 развитию» (А. Прохоров называет такой подход развивающей драма тургией) [7] 6. Для адаптации сложной философской проблематики к реалиям «круглой вселенной» создатели мультсериала прибегают к разнообраз ным приемам, в том числе используя поэтику притчи. Этот жанр неод нократно упоминает в интервью главный сценарист мультсериала: «…они [«Смешарики». — З. К.] такой архетипичный мир, мир притчео бразный в определенном смысле…» [5]. В другом месте А. Лебедев ссылается на конкретный пример использования жанра притчи в лите ратуре для детей — творчество Л. Н. Толстого: «Вспомните Толстого: почти все его детские сказки, притчи и рассказы — суть заимствования из суфийских источников. А суфизм не то что с детьми, он и со взрос лыми никогда не заигрывал» [4, с. 3]. В первую очередь с жанром притчи мультсериал роднит «принцип изображения взаимосвязи человека и мира»: «частные проявления че ловеческой жизни» соотносятся «с неким универсальным бытийным законом, что позволяет выявить в них глубинный экзистенциальный смысл» [13]. В притче этот принцип реализуется с помощью «специфи ческой поэтики», в числе особенностей которой можно назвать «отсут ствие развитого сюжетного движения» и «символическую наполнен ность» сюжета, «тяготение к глубинной “премудрости” религиозного 6 В научной литературе можно встретить критику данного подхода. Так, по мнению Т. С. Злотниковой и О. В. Гороховой, актуализация «сложных фило софских и эстетических категорий» в мультсериале происходит «на поверх ностном — не повышающем, а упрощающем до буквальности — уровне, ори ентированном не просто на дошкольное-детское, а на “пожизненно” инфан тильное… восприятие» [8, с. 165]. Ниже мы постараемся показать, что исполь зование в мультсериале приемов «упрощения» опирается на богатую литера турную традицию и вовсе не предполагает обедненной рецепции. 209 или моралистического порядка» и в связи с этим «возвышенную топи ку», а также установку не на описательность, но на решение этической задачи [10]. Как представляется, в «Смешариках» активно используются пере численные приемы. Рассмотрим некоторые из них на примере трех эпи зодов, объединенных схожей тематикой: «День справедливости» (2004, режиссер Д. Чернов), «Жмурки и ангелы» (2011, режиссер А. Минченок) и «Винтики» (2020, режиссер А. Борисова). (Сценарии ко всем трем сериям написал А. Лебедев.) В каждом из названных эпизо дов главное место отведено изображению религиозного опыта, в свете которого исследуются важнейшие вопросы человеческого бытия. Так, в серии «День справедливости» ставятся вопросы о теодицее (справедли во ли устроено мироздание?) и о назначении творчества; в «Жмурках и ангелах» сталкиваются два противоположных взгляда на природу мо рального поступка и — шире — на природу веры; наконец, в «Винти ках» раскрывается понятие гордыни как смертного греха 7. Итак, какие средства позволяют, с одной стороны, опознать и «восстановить» из рассказанных в эпизодах историй «высокую» философскую проблема тику и, с другой стороны, делают эту проблематику доступной для дет ского сознания?
7 Весьма нетривиальна история создания «Винтиков». В интервью с А. Лебедевым читаем: «Кстати, когда я написал 223 серии и мне осталось семь, я подумал: а напишу-ка я последние серии про семь смертных грехов. <…> Пришлось обратиться к католическому катехизису, там очень грамотно распи сано, что есть что» [11, с. 1]. Позже А. Лебедев перечислил названия всех семи сценариев [11, с. 1], четыре из которых к настоящему моменту экранизированы: «Винтики» (гордыня), «Бирюльки» (зависть), «Сказки» (похоть) и «Жажда» (алчность). Таким образом, мы имеем дело с уникальным для российской ани мации художественным экспериментом по обнаружению глубинных пересече ний двух на первый взгляд несопоставимых культурных контекстов. 210 Все три серии объединяет особый, «притчевый» тип сюжета, с од ной стороны лаконичный и немногосложный (напомним, что стандарт ный хронометраж серии — шесть с половиной минут), но с другой — исключительно богатый в интертекстуальном плане: в историях глав ных героев в миниатюре воспроизводятся архетипические сюжетные модели (в частности, в основе рассматриваемых серий лежит топика христианского Писания). В сюжетной линии Пина, главного героя серии «День справедливо сти», угадывается история праведного Иова. Этапы развития отноше ний Пина с Богом совпадают с основными смысловыми частями биб лейской книги: − Первоначальная гармония (Иов живет праведной жизнью, и Господь благословляет «дело рук его» [12, с. 564]). В первой части эпи зода Пин изобретает аппарат по изготовлению бенгальских свечей (в контексте серии свет бенгальского огня — «искрящиеся брызги чувств» [13] — выступает символом творчества) и благодарит Бога 8за помощь в труде. − Испытание веры (Господь отнимает у Иова богатство, детей и здоровье, в результате вера героя в «справедливый божественный поря док вступает в мучительный конфликт с его знанием о своей невинно-
8 Интересно, что Пин, будучи «чужаком, иностранцем… в стране Смешариков» [6, с. 94], обращается к Богу по-немецки: «mein Gott» («О, майн Гот! Помоги мне сделайт это!» [13]), что позволяет авторам рассказать о божественном вне использования христианского «метаязыка», с которым зритель может быть зна ком лишь понаслышке (ср. подобный прием в серии «Горы и конфеты»: [11, с. 1]). Слово «Бог» использовано в серии единожды, однако звучит в «реперной точке» сюжета: на исходе завязки Лосяш обращается к Пину с пожеланием «Бог в помощь», которое — пока что на уровне «стертого» смысла — вводит в сю жет религиозную тему и задает вектор интерпретации серии. 211 сти… вплоть до сомнения в Божественной справедливости» [14]). Словно в ответ на молитву, с неба падает метеорит и уничтожает аппа рат. В отличие от окружающих Пин не может воспринять событие как простую случайность: «Что я такое сделать, что он упал на самый доро гой, что у меня появилось?..» — и приходит к выводу: «Нет никакой справедливости!» [13]. − Суд с Богом (Иов произносит «очистительную присягу», «заяв ляя о своей невиновности по всем возможным пунктам» [12, с. 720]). Горе Пина перерастает в бунт: герой обращается к небу, уличая его в несправедливости: «О майн Гот! О небо! Я просто хотел… хотел сде лать праздник и фейерверк! Попросил — пусть мне повезет!.. <…> А мне упал этот проклятый каменюка!» [13]. − Прозрение и восстановление утраченной гармонии (к Иову об ращается Господь, «забрасывая» героя «вопросами о непостижимом устройстве космического целого, не измеримого никакой человеческой мерой» [14], Иов смиряется перед величием Бога, искушение заканчи вается, и отнятые блага возвращаются сторицей). В кульминационный момент серии Пин в ярости ударяет по камню, и внезапно из метеорита высекается фейерверк. Потрясенный Пин благодарит Бога за ниспо сланный дар: вера героя в высшую справедливость восстановлена. Как и «День справедливости», серия «Винтики» основана на ком плексе библейских мотивов, источником которых на этот раз является ветхозаветная пророческая традиция. В начале серии главный герой (снова Пин) получает дар проникать в тайную суть вещей, видеть «все винтики мира» (мотив божественного откровения). Пин пытается ис пользовать свой дар во благо обитателей долины, но никто не внимает 212 его советам: «Я был вашим будильником, пытался вас разбудить. <…> …Вы меня хоть раз послушались?» [15] (мотив глухоты окружающих к словам пророка, ср. в Новом Завете: «…Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем…» (Мк. 6:4). Скоро разочаровавшись, Пин удаляется в горную пещеру, и там пишет книгу «о том, как устроен мир» [15] (мотив изгнания пророка, ср. в Новом Завете: «Те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли» (Евр. 11:38), а также ср. образ пророческой книги, с записанными откровениями: книга пророка Исайи, Апокалипсис). Од нако далее сюжет серии развивается в ином русле, чем можно ожидать: Пин теряет свой дар. Напомним, что в серии «Винтики» раскрывается понятие гордыни, и именно в ловушку этого греха попадает главный герой. Увидев, что его помощь не принесла плодов, Пин проникается презрением к своим дру зьям. Он отказывается починить Нюше часы («Зачем мне возиться с будильниками, когда я вижу ход времени?» [15]) и прогоняет Кар Карыча, пришедшего к нему в пещеру с просьбой вернуться: «Уходи. Возвращайся в свой немой мир, в мир, который молчит. <…> Зачем мне ваш забота, если я вижу весь механика мироздания!..» [15]. Наделенный сверхчеловеческой зоркостью, Пин в то же время утрачивает зоркость нравственную. Пророческое призвание несовместимо с моральной нечистотой: на героя сходит лавина, и он теряет дар видеть «винтики». Пин вынужден спуститься в долину и вскоре возвращается к привыч ной жизни, в том числе и к малым «делам любви», как в последней сцене, когда Пин с радостью чинит Нюше часы, которые горделиво от казывался чинить ранее. 213 Таким образом, используя своего рода «антиприем» (поставив грешника в центр сюжета о пророке, что приводит к разрушению усто явшейся мотивной структуры), создатели раскрывают смысл важней шей заповеди христианства: «Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру… а не имею любви: то я ничто» (1 Кор. 13:2) 9. Серия «Жмурки и ангелы» разъясняет понятие совести и смысл вы ражения «примириться со своей совестью». Ангел-хранитель, о котором размышляют в своих диалогах главные герои — Кар-Карыч и Лосяш, — является прежде всего аллегорическим «средством перевода» абстракт ной моральной категории на язык конкретных, представимых образов. Тем не менее само по себе показательно, что автор сценария обращает ся для этой цели к христианской символической системе, тем самым как бы возвращая понятие совести к его теологическим истокам. Сю-
9 Интересным и продуктивным в данном случае представляется сопоставление сюжетной линии Пина в «Винтиках» и судьбы Андрея Рублева из одноименно го фильма А. Тарковского. При всем несходстве контекстов эти произведения, как кажется, объединяет общая сюжетная матрица и соответствующая ей про блематика: иконописный талант Андрея (божественный дар) раскрывается в полной мере лишь после разочарования в человеке, ухода в затвор и последую щего восстановления любви к ближним. Достижение совершенной, безуслов ной любви к человеку оказывается для героя «Винтиков» непосильной задачей. Другим примером для сопоставления может послужить стихотворение М. Ю. Лермонтова «Пророк», в котором «пророческая» тема интерпретируется в свете романтического мировосприятия. Однако если ситуация лермонтовского пророка — ситуация трагической оторванности от людей, которые гонят от себя лирического героя, то Пин не чувствует необходимости в человеческом присутствии, являя пример не романтического, вечно неудовлетворенного и ищущего, но эгоистического, замкнутого в себе сознания. 214 жетная линия о пробуждении совести у Кар-Карыча типологически 10 можно соотнести со структурой христианского таинства покаяния. По каяние (греч. μετάνοια ‘изменение ума’ [16]) «подразумевает радикаль ный экзистенциальный поворот в человеке, приведение всех помыслов и дел в согласие с Божественным законом и Божией волей» [17]. Такой поворот происходит в душе Кар-Карыча, когда ему доводится пережить «пограничный опыт»: заблудившись во время игры в жмурки, с завя занными глазами, он избегает множества опасностей, от камнепада до падения в пропасть: «Я десять раз мог упасть, а тридцать раз совсем убиться. Однако прошел, как заговоренный» [18]. Чудесное спасение от смерти наталкивает героя на мысль об ангеле-хранителе и пробуждает его совесть: «Он-то [ангел. — З. К.] обо мне знает все. Все, что я когда либо прятал и скрывал от других. Он все видел!» [18]. В результате Кар-Карыч добровольно сознается в давнем проступке, совершенном им перед Лосяшем — раскаивается в грехе. Однако для Кар-Карыча недостаточно прощения Лосяша: герой ищет встречи с самим ангелом, чтобы «сказать спасибо» [18] — итогом покаяния должно быть «пре одоление разлада с Богом… вызываемого совершаемыми человеком грехами… так что покаяние именуется “вторым крещением”» [17]. Вос становление внутренней гармонии героя, «разрешение» его души от «бремени греха», совершается в финале серии, когда Кар-Карыч произ носит своего рода молитву ангелу, сосредоточившись на мысли о нем и троекратно повторив слово «спасибо», ведь «для того чтобы сказать спасибо, необязательно видеть» [18]. Таким образом, сюжетная линия 10 Именно типологически: религиозный контекст при анализе данной серии привлекается постольку, поскольку позволяет прояснить архетипический сю жет, лежащий в ее основе. 215 Кар-Карыча укладывается в схему христианского сюжета о покаянии грешника: чудо (событие, воспринятое как свидетельство божественно го присутствия) — пробуждение совести и раскаяние в грехах — вос становление утраченной связи с Богом. Эта простая и вместе с тем культурно апробированная сюжетная схема сообщает серии притчевый характер. Итак, в основе всех трех разобранных нами серий лежат четкие сю жетные схемы, восходящие к библейским текстам. Именно с помощью этих схем формируется концептуальный уровень каждого эпизода. Сде лать философский смысл предельно выпуклым также помогает система персонажей, построенная по принципу антитезы. Во всех сериях глав ный герой, находящийся в ситуации этического выбора, противопо ставлен персонажам, этому выбору не причастных, и потому обречен на непонимание. В «Дне справедливости» Лосяш и Нюша, погруженные в житейскую суету, не придают особого значения трагедии Пина: «Ниче го страшного! Сделаете новый аппарат, лучше прежнего» [13]. Пробле ма непонимания прямо озвучена в «Винтиках» в реплике закадрового голоса: «Почему же, когда мы начинаем понимать этот мир гораздо лучше других, возникает — как бы это лучше сказать? — недопонима ние, что ли?» [15]; дар видеть «винтики» отделяет Пина от остальных жителей долины в духовном и пространственном смысле. Особую роль антитеза играет в «Жмурках и ангелах», в которой наряду с Кар Карычем отношения со своим ангелом пытается строить Лосяш. Одна ко, не пройдя через трансформативный опыт, не испытав подлинного пробуждения души, Лосяш относится к своему ангелу как к бюрократи ческому надзирателю, который наказывает своего подопечного за лю- 216 бое проявление «морального несовершенства»: «Мне без ангела было спокойнее. Никто не подглядывал!» Сюжет о покаянии реализуется здесь в сниженном, карикатурном виде: в качестве чуда выступает упавшая на голову шишка, раскаяние происходит «добровольно принудительно», вместо желания встретиться с ангелом — желание «поговорить с его начальником», чтобы потребовать замены [18] 11. Второй важнейшей особенностью мультсериала, позволяющей гово рить о сходстве его с притчей, является установка на иносказание. Важ нейшую роль в интерпретации всех трех серий играют символические и аллегорические образы. Так, в «Жмурках и ангелах» образ ангела хранителя, как мы уже успели заметить выше, выступает в качестве аллегории совести, но также его можно интерпретировать как метони мическую замену слова «Бог». В серии «День справедливости» образы бенгальского огня (фейер верка) и звездного неба являются символами человеческого и боже ственного творчества. Этот смысл сообщен им уже в завязке серии с помощью таких средств, как культурная аллюзия: Лосяш говорит о фейерверке как о том, «что отличает нас от пещерного животного» (ср. в христианской теологии осмысление способности к творчеству как черты образа Божия в человеке, возвышающего человека над тварным миром); метафоры («вдохновенные брызги огня» и «чувственный фон тан искр»), которые затем повторяются на протяжении всей серии, вы-
11 Противопоставление двух способов миропонимания — условно «обыденно го» и «креативного» — характерно для целого ряда серий «Смешариков», часть из которых связана общими героями, сходными сюжетными мотивами и спосо бами авторского самовыражения (к этому ряду можно, в частности, отнести «Метеорологию», «Не может быть», «Край Земли» и нек. др.). К этой группе примыкают и анализируемые эпизоды. 217 полняя функцию поэтического лейтмотива; сравнение (в реплике Ло сяша: «Это [фейерверк. — З. К.] должно быть, как метеоритный дождь, как падающие звезды» [13]), посредством которого устанавливается ассоциативная связь между «небесным» и «земным» творчеством (по том эта связь опредмечивается в образе метеорита, «упавшей звез ды» — небесного дара в ответ на молитвы Пина). Богатой в плане символики предстает серия «Винтики». В первую очередь примечательно художественное пространство серии, которое организовано вокруг мифологической оппозиции «гора (сакральный локус) — долина (профанный локус)». Перемещение главного героя из одного пространства в другое по мере развертывания сюжета отражает динамику его внутреннего состояния: получив божественный дар, Пин психологически и пространственно (уединившись в горной пещере) отдаляется от друзей и приближается к небесному, потустороннему миру (в мифах «пещера нередко локализуется… на высокой горе… она обращена с земли… к небу…» [19]), проявив же слабость и возгордив шись, Пин лишается дара видеть «винтики», но вновь обретает дру зей — возвращается обратно в долину. Центральной символическим образом серии являются часы. Пин об ретает ясновидение, после того как ему удается починить часы Кар Карыча, которые, по уверению владельца, были подарены ангелом. Очевидно обращение авторов эпизода к известной новоевропейской метафоре вселенной как совершенного часового механизма, смастерен ного богом-часовщиком: подаренные ангелом часы — это вселенная в миниатюре, поняв закономерности их хода, можно проникнуть в тайну устройства мира. Показательно, как изображен момент прозрения: Пин 218 наблюдает, как созвездия на небе образуют гигантский часовой меха низм. По контрасту с хитроумно устроенным ангельским механизмом в серии присутствуют и обыкновенные часы, которые герой чинит в по следней сцене: и если волшебные часы отдалили Пина от ближних и чуть было не обрекли его на вечное одиночество, то обыкновенные, наоборот, возвращают ему радость смиренного служения ближним 12. Отдельный интерес представляет образ книги, которую Пин пишет, находясь в затворе. Очевидно, эта книга, содержащая в себе откровение о мире, соотносится с писаниями пророков, Апокалипсисом и творени ями христианских мистиков. В отличие от христианского благовестия, обращенного к людям, книга Пина герметична, понятна лишь одному автору, который не собирается делиться своим знанием с миром. Вследствие гордыни героя божественное пророчество остается непро читанным и в итоге утерянным в том числе и для него самого. Мы рассмотрели далеко не все средства философского обобщения, используемые в мультсериале «Смешарики». В то время как основное внимание нами было уделено анализу драматургической основы серий, немалую роль в создании смысла играют аудиовизуальные средства — режиссура, изобразительный и музыкальный ряд (так, кульминацион ный момент в «Винтиках» аккомпанирован органной композицией с вкраплениями хора, что создает мрачно-торжественную атмосферу и, кроме того, отсылает к произведениям христианской духовной музыки;
12 Интересно, что некоторые герои, мотивы и темы «Винтиков» встречаются в «Дне справедливости» (Пин — главный герой, Нюша, которая требует от Пина починить ее часы) и в «Жмурках и ангелах» (Кар-Карыч и его история об анге ле), по чему можно заключить, что все три серии образуют отдельный цикл, объединенный общей проблематикой и поэтикой (даже ненамеренное самоци тирование свидетельствует об определенной близости разобранных эпизодов). 219 основная же мелодия серии имитирует ход механических часов, наряду с другими средствами формируя символический пласт серии; в «Дне справедливости» в диалогах Пина с Богом использована стилизация под съемку с верхнего ракурса, что позволяет ввести в эпизод «небесную» точку зрения). Однако именно на сценарном уровне, как удается его реконструировать из серии, очевидно, заложена притчевость, воспроиз водимая на других художественных уровнях мультипликационного тек ста. Можно с уверенностью утверждать, что установка на такой тип повествования стала одной из причин интереса к мультсериалу со сто роны зрителей всех возрастов 13. В этом плане «Смешарики» сопоставимы с другими произведениями современной коммерческой анимации, которые, благодаря своей «мно гоступенчатой» смысловой структуре, привлекают внимание сразу не скольких поколений зрителей (в их числе можно назвать мультиплика ционные фильмы студии PIXAR, анимационные сериалы «Время при ключений» и «По ту сторону изгороди» производства Cartoon Network Studios, многие аниме-сериалы и т. д.), что, с одной стороны, может быть истолковано как влияние постмодернистской эстетики (как это делает, например, О. И. Плешкова, в статье о позднесоветской мульти пликации [20, с. 55]), но с другой — как неотъемлемая характеристика языка анимации, предоставляющего исключительно широкие возмож ности для «создания игрового текста» [21, с. 143], эффект которого как
13 Одним из самых ярких примеров «взрослой» рецепции «Смешариков» можно считать обсуждение мультсериала в блоге известного политолога Е. Шульман. См., например: Шульман Е. «Железная няня»: формы несвободы в постковид ную эпоху // YouTube. URL: (дата обращения: 06.12.2021). 220 раз и состоит в допустимости неограниченного числа значений и ин терпретаций [22, с. 51]. В заключение стоит отметить педагогическую ценность мультсериа ла, построенного по принципу развивающей драматургии. Как верно замечают исследователи, «форма детского анимационного кино оказы вается очень важным… для современного субъекта поводом задуматься о происходящем, встать в отношении происходящего в критическую позицию, необходимую для начала осмысления серьезной культурной, научно-технической и философской проблематики» [23, с. 61]. Продук тивным в этом плане может быть обсуждение «философских» серий «Смешариков» на классных часах и занятиях по этике в начальной школе; рассмотренные же нами серии могут служить одним из средств воспитания осознанного отношения к религиозной традиции, использо ваться (например, в качестве материала для размышления) на уроках православной этики, в воскресной школе или в рамках индивидуально го религиозного воспитания. Список литературы 1. Смешарики // Рики. URL: (дата обраще ния: 07.12.2021). 2. Внутских А.Ю., Береснева Н.И. Социально-философская проблематика в популярных литературных и анимационных произведениях второй половины XX – начала XXI века // Вестник Челябинского государственного университета. 2021. № 2 (448). С. 60–66. 3. «Смешариков» отметили госпремией РФ // РИА Новости. URL: (дата обращения: 07.12.2021). 4. Беседа с Денисом Черновым и Алексеем Лебедевым // О про-диснеевской анимации. URL: 2cb829391bee7 (дата обращения: 07.12.2021). 5. Коровина Е., Пичугин В. Разводить по полутонам // Наследник — православ ный молодежный журнал. URL: (дата обращения: 07.12.2021). 221 6. Лефман Т. О. Визуализация культурной реальности детства (на примере со временной отечественной анимации) // Образовательное пространство детства: исторический опыт, проблемы, перспективы: сборник научных статей и мате риалов III международной научно-практической конференции, Коломна, 1–3 июня 2016 года. Коломна, 2016. С. 91–96. 7. Малюкова Л. Смешарики всерьез и надолго // Новая газета. URL: (дата обращения: 07.12.2021). 8. Злотникова Т. С., Горохова О. В. Отечественная анимация в модусе архетипа ребенка // Обсерватория культуры. 2016. Т. 1. № 2. С. 160–166. 9. Мельникова С. В. Притча как форма выражения философского содержания в творчестве Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова: автореферат дис. ... кандидата филологических наук: 10.01.01 / Моск. гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. М., 2002. 23 с. // disserCat — электронная библиотека дис сертаций. URL: filosofskogo-soderzhaniya-v-tvorchestve-l-n-tolstogo-f-m-dosto (дата обращения: 07.12.2021). 10. Аверинцев С. С. Притча // ФЭБ: «Краткая литературная энциклопедия». URL: (дата обращения: 07.12.2021). 11. Интервью с Алексеем Лебедевым // Форум фан-клуба «Мир Смешариков». URL: (дата обращения: 07.12.2021). 12. Поэзия и проза древнего Востока. М., 1973. 735 с. 13. День справедливости // YouTube. URL: (дата обращения: 07.12.2021). 14. Аверинцев С. С. Иов // Мифы народов мира. URL: lib.ru/doc/dictionary/myths-of-the-world/fc/slovar-200-3.htm#zag-1321 (дата обра щения: 07.12.2021). 15. Винтики // YouTube. URL: (дата обращения: 07.12.2021). 16. Барсов Н. И. Покаяние // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефро на — Викитека. URL: ЭСБЕ/Покаяние (дата обра щения: 07.12.2021). 17. Пилипенко Е. А., Бобровников В. О. Покаяние // Большая российская эн циклопедия. Электронная версия. URL: (дата обращения: 07.12.2021). 18. Жмурки и ангелы // YouTube. URL: MqBF0AuzFQ (дата обращения: 07.12.2021). 19. Топоров В. Н. Пещера // Мифы народов мира. URL: lib.ru/doc/dictionary/myths-of-the-world/fc/slovar-207-4.htm#zag-2426 (дата обра щения: 07.12.2021). 222 20. Плешкова О. И. Постмодернизм в Советском искусстве для детей: мульти пликация и литература // Вестник Барнаульского государственного педагогиче ского университета. 2006. № 6–3. С. 55–61. 21. Лотман Ю. М. О языке мультипликационных фильмов // Семиотика культу ры: Труды по знаковым системам X. Тарту, 1978. С. 141–144. 22. Стрельникова Л. Ю. Игровая концепция Ю.М. Лотмана в структурном про странстве художественного текста // Теоретические и прикладные аспекты со временной науки. 2015. № 9–4. С. 50–53. 23. Внутских А.Ю., Береснева Н.И., Береснев В. Д. Мультсериал как механизм трансляции философских идей // Мировоззренческие основания культуры со временной России: сборник научных трудов X Международной научно практической конференции, Магнитогорск, 16–18 мая 2019 года. Магнитогорск, 2019. С. 57–62. THE POETICS OF THE PARABLE IN THE ANIMATED SERIES “KIKORI KI” (“SMESHARIKI”) Z. A. Kornilov Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod One of the reasons for the wide popularity of the Russian animated series “Ki koriki” (“Smeshariki”) is the philosophical content of some of its episodes. In order to find out with what techniques the creators of the animated series manage to explain seemingly “adult” questions to children, an analysis of three series united by complex moral and religious issues is carried out: “Lucky Stars” (“Den’ spravedlivosti”), “Guardian Angels” (“Zhmurki i angely”) and “Cogs” (“Vintiki”). In all three series, the poetics of the parable plays an important role: archetypal plots dating back to biblical texts, the character system built on the antithesis, and various techniques of allegorism (metaphor, allegory, symbol) — all these means (supported also at the audiovisual level) make it possible to convey to the “unsophisticated” consciousness the meaning of the most important philosophical questions and concepts. It is noted that the appeal to both children and adult audiences is characteristic of a number of works of modern commercial animation and is largely related to the nature of the cartoon sign as such. In conclusion, the possibility of using “philosophical” episodes of the animated series “Kikoriki” in the pedagogical process is indicated. Keywords: “Kikoriki” (“Smeshariki”), animation, parable, archetype, biblical mo tifs, popular culture.
я прочитал абсолютно и полностью статью, просто скажу кратко. Это гениальный анализ концепции сериала в целом. На примере и подробном анализе трех серий ты очень хорошо раскрыл эту самую концепцию, изучив много литературы. Браво! Можно узнать, как оценили эту статью студенты, преподаватели?
Отличная работа! Конечно, не монументальная, но, как мне видится, представляющая неподдельный культурологический интерес даже для человека, далёкого от лора Смешариков, не говоря уже о тех, кто в теме (для них-то это настоятельный mustread). Образ Пина в серии "День справедливости" как отображение архетипа библейского Иова - это беспрецедентная находка; нигде ещё не сталкивался с такой интерпретацией, причём весьма убедительной. Но мне показалось странным, что, описываю арку того же Пина в "Винтиках", автор решил сослаться на неочевидную (и не вполне понятую мной, хотя я смотрел фильм) аналогию с героем фильма "Андрей Рублёв", обойдя стороной гораздо более резонирующую аллегорию, а именно, миф о платоновской пещере (при том, что автором мимолётом затронута семиотика пещеры в разборе серии). Не является ли Пин тем самым прозревшим узником пещеры из диалога "Государство", с коего сняли оковы и заставили взглянуть на ослепляющий свет? - думаю, исследование этого вопроса сделало бы статью солиднее, а в довесок и убедительнее в плане доказательства философской глубины мультсериала. К тому же, я почти уверен, что Лебедев как талантливый драматург сам заложил эти смыслы в свои сценарии (было бы неплохо, если бы кто-нибудь из тех, кто может до него достучаться, самолично бы у него об этом спросил). В целом же статью было просто приятно читать, за что отдельное спасибо. P.S. Бьюсь об заклад, что результаты научно-исследовательской работы Захара пройдут мимо канала "Кузинатра"; особенно теперь, когда такой толковый парень, как Дракоша, покинул проект. Также не радует то, что Артём, будучи человеком неискушённым, внёс основную лепту в популяризацию серии "Смысл жизни" как "самой философской" серии Смешариков, хотя это едва ли так, да и мораль в духе того, что "нужно научиться ценить жизнь больше её смысла" попахивает мещанством и конформизмом, и уж точно не сподвигает постигать философию. Но это так, мысли в сторону.
Зарегистрирован: Чт май 13, 2010 8:23 pm Сообщений: 11433 Откуда: Екатеринбург
Любимый смешарик: Пин
Заслуженная репутация: 1731
Sergio, так уж вышло, что костяк аудитории Кузинатры это дети, а не выросшие на смешах думеры.
Так что такие сложные темы , увы, не формат.
Да и у меня уже нет времени на сложный анализ, работа, отношения и поддержание канала на плаву вытеснило все остальное. Я даже паблик о кино уже не веду
Отнюдь, признаюсь, подкасты как-раз таки с обсуждением подобного рода тем были моим любимым форматом на канале. Смотреть на Смешариков именно как состоявшейся философское произведение искусства - кайф. Ещё интересный факт: больше всего на канале я пересматривал все те же подкасты. Мне близко к сердцу подобное.
Поэтому я выступаю за освещение исследования KornilovZet на канале.
Это если абстрагироваться от цейтнота, а так, если у любого человека нехватка времени, то я не буду настаивать на чем-то.
Sergio, так уж вышло, что костяк аудитории Кузинатры это дети, а не выросшие на смешах думеры.
Так что такие сложные темы , увы, не формат.
Да и у меня уже нет времени на сложный анализ, работа, отношения и поддержание канала на плаву вытеснило все остальное. Я даже паблик о кино уже не веду
Можно узнать, как оценили эту статью студенты, преподаватели?
Все, кто прочитал, были весьма развлечены. Профессор также осталась довольной. Так что тема не закрыта: возможно, будет еще статья, благо, идея, о чем написать, есть.
Sergio писал(а):
Но мне показалось странным, что, описываю арку того же Пина в "Винтиках", автор решил сослаться на неочевидную (и не вполне понятую мной, хотя я смотрел фильм) аналогию с героем фильма "Андрей Рублёв"…
Да, это совершенно произвольная аналогия, основанная на моей личной интерпретации картины Тарковского, поэтому я и спрятал ее в сноски.
Sergio писал(а):
…обойдя стороной гораздо более резонирующую аллегорию, а именно, миф о платоновской пещере (при том, что автором мимолётом затронута семиотика пещеры в разборе серии).
Честно говоря, платоновский сюжет попросту не пришёл мне в голову, но, если бы я про него вспомнил, тоже не преминул бы упомянуть в сносках. Хотя миф о пещере скорее про гносеологию, его очень легко переосмыслить с точки зрения этики, и в этом качестве он с легкостью вписывается в рамки христианской теологии: "Имея очи, не видите" и т. п. Через призму христианства миф о пещере прочитывает, например, русская религиозная философия. На радио "Вера" без конца крутят стихи Вл. Соловьева:
Милый друг, иль ты не видишь, Что все видимое нами — Только отблеск, только тени От незримого очами?
В этом контексте еще уместно вспомнить А. Ф. Лосева, который чуть-чуть что не отдал жизнь ради синтеза платонизма и христианства. Тем более Лосева уместно вспомнить, что я встречал его имя в одной из статей про "Смешариков", причем в самом неожиданном контексте (курсив мой):
Злотникова Т. С. и Горохова О. В. писал(а):
У каждого персонажа есть свой дом-микромир, атрибуты которого несут семантическую функцию и подчеркивают черты характера и увлечения хозяина. <…> У Лосяша — стеллажи с книгами, автором многих из них является он сам (причем у образованного взрослого при виде этих книг может возникнуть вполне обоснованная ассоциация с А. Ф. Лосевым).
Предположение невероятное, что, разумеется, не избавляет меня от ответственности поместить здесь фотографию Алексея Федоровича:
Вот. Теперь платоническая традиция пустила корни и тут.
Sergio писал(а):
Не является ли Пин тем самым прозревшим узником пещеры из диалога "Государство", с коего сняли оковы и заставили взглянуть на ослепляющий свет?
Функционально пещера у Платона и пещера в "Винтиках" не одно и то же: герой Платона исходит из пещеры, в то время как Пин наоборот туда удаляется. Но это различие нетрудно устранить. Пин, затворившись в пещере, в моральном смысле уподобляется платоновским узникам, так как теряет истинное представление о том, что хорошо, а что дурно.
Sergio писал(а):
К тому же, я почти уверен, что Лебедев как талантливый драматург сам заложил эти смыслы в свои сценарии…
Сомневаюсь, что в сценарий заложено что-либо, кроме самой общей сюжетной ситуации. Наше дело как интерпретаторов — вычленить эту ситуацию, а далее мы вольны подводить под нее какие угодно тексты из культурного тезауруса: сюжет будет связан с любым из них и ни с каким конкретно.
Artyom писал(а):
Но как вариант я могу устроить стрим с Захаром и обсудить эту статью, если он сам не против.
Не против) Можно запланировать и устроить.
_________________ смешарики как универсальный язык
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
